25 лет Владимиру Кара-Мурзе

Так называемый суд дал Владимиру Кара-Мурзе 25 лет колонии строгого режима. За высказывание собственного мнения. И за сотрудничество с организацией, которую в РФ признали "нежелательной" для Путина и его окружения.

Последнее слово Владимира.

Граждане судьи! Я был уверен, что после двух десятилетий в российской политике; после всего, что я увидел и пережил, меня уже ничто не сможет удивить. Должен признаться, что я ошибался. Меня все же удивило, что по степени закрытости и дискриминации стороны защиты мой процесс в 2023 году оставил позади «суды» над советскими диссидентами в 1960-70-е годы. Не говоря уже о запрошенном сроке и лексике про «врага»: это даже не 1970-е — это 1930-е. Для меня как для историка это — повод для рефлексии.

На стадии показаний подсудимого председательствующий напомнил мне, что одним из смягчающих обстоятельств является «раскаяние в содеянном». И хотя веселого вокруг меня сейчас мало, я не смог сдержать улыбку. В содеянном должны раскаиваться преступники. Я же нахожусь в тюрьме за свои политические взгляды. За выступления против войны в Украине. За многолетнюю борьбу с диктатурой Путина. За содействие принятию персональных международных санкций по «Закону Магнитского» против нарушителей прав человека. Я не только не раскаиваюсь ни в чем из этого — я этим горжусь. Горжусь тем, что в политику меня привел Борис Немцов. И хочу надеяться, что ему за меня не стыдно. Подписываюсь под каждым словом из тех, которые я говорил и которые вменяются мне в этом обвинении. А виню я себя только в одном: что за годы своей политической деятельности не сумел убедить достаточно моих соотечественников и политиков демократических стран в том, какую опасность несет для России и для мира нынешний режим в Кремле. Сегодня это очевидно всем, но страшной ценой — ценой войны.

В последнем слове обычно просят об оправдательном приговоре. Для человека, не совершавшего преступлений, единственно законным приговором был бы оправдательный. Но я ни о чем не прошу у этого суда. Я знаю свой приговор. Я знал его еще год назад, когда увидел в зеркале бегущих за моей машиной людей в черной форме и черных масках. Такая сейчас в России цена за немолчание.

Но я знаю и то, что настанет день, когда мрак над нашей страной рассеется. Когда черное назовут черным, а белое — белым; когда на официальном уровне будет признано, что дважды два — это все-таки четыре; когда войну назовут войной, а узурпатора — узурпатором; и когда преступниками признают тех, кто разжигал и развязывал эту войну, а не тех, кто пытался ее остановить. Этот день настанет так же неизбежно, как весна приходит на смену даже самой морозной зиме. И тогда наше общество откроет глаза и ужаснется тому, какие страшные преступления совершались от его имени. С этого осознания, с этого осмысления начнется долгий, трудный, но такой важный для всех нас путь выздоровления и восстановления России, ее возвращения в сообщество цивилизованных стран.

Даже сегодня, даже в окружающей нас темноте, даже сидя в этой клетке, я люблю свою страну и верю в наших людей. Я верю, что мы сможем пройти этот путь.

Что по этому поводу говорят эксперты, опрошенные изданием" Можем объяснить".

◾️«В этом приговоре нет ничего нового по части его анти-правовой сущности. Новое в сроке. Беспрецедентном даже по меркам брежневских времен. Здесь судят именно за современную версию антисоветской агитации. Это приговор за слова. За критику власти судит только ничтожная, слабая власть. И сегодняшний приговор это свидетельство того, что власть сама не верит тому, что говорит», —  сказал «МО» побывавший на суде правозащитник Ян Рачинский.

◾️«25 лет за госизмену давали пособникам нацистов, которые воевали с оружием в руках во время Второй Мировой войны на стороне нацисткой Германии», — говорит адвокат Михаил Бирюков.

◾️«Ваша хата больше не с краю. Ваша хата следующая», — констатирует адвокат Даниил Берман.

◾️«С точки зрения общественного мнения такие гигантские сроки не отвечают интересам властей. Подавляющее большинство граждан страны боится репрессий и не желает их. Поэтому долгие годы Кремль старался их по возможности избегать», — считает политолог Аббас Галлямов. «Контроль над политическим процессом переходит из рук Кремля в руки силовиков. А им невдомек, что своими действиями они окончательно уничтожают социальную базу режима и его долгосрочные перспективы», — резюмирует эксперт.