Владимир Пастухов о текущей ситуации

Политолог, публицист и юрист, старший научный сотрудник Университетского колледжа Лондона Владимир Пастухов о текущей ситуации с войной в Украине. 

На украинском фронте без перемен…

Люди, на головы которых падают бомбы и ракеты, справедливо возмущаются тем, что я меньше пишу и говорю об Украине. Оправдание мое сводится к тому, что я не журналист, чтобы информировать, и не священник, чтобы утешать. Я теоретик, моделирующий различные сценарии развития ситуации, но, если ситуация не развивается, то писать мне не о чем. Сейчас именно такой момент. Кровищи много, жертв много,  трагедий – несть числа, событий – нет.

Штиль сам по себе – штука выматывающая, чем меньше реального движения, тем больше эмоциональных подвижек. Настроения масс с обеих сторон противостояния быстро меняются. От шока к ярости, от ярости к истерике. Эта истерика пока носит скрытый характер, но она уже серьезно влияет на ситуацию, а будет влиять еще больше. Таким образом тупик самоуглубляется, даже когда ничего вокруг не происходит. Стоячая вода опасна, в ней плодятся микробы, поэтому обе стороны будут делать непрерывные попытки возобновить хоть какое-то движение, но будут ли они успешными - большой вопрос.  

Что мы имеем на сегодняшний день объективно:

1. Россия провалила первоначальный план спецоперации - нанесение мгновенного и относительно бескровного военного поражения Украине с установлением протектарата над всей ее территорией через поставленное в Киеве марионеточное правительство - и вывалилась-таки в вязкую региональную войну, развивающуюся по афганскому сценарию.  

2. Кремль не был обескуражен тем, что первоначальный план не сработал, и быстро перестроился, настроившись на длительную военную кампанию в  Юго-восточной Украине и на затяжную экономическую блокаду со стороны Запада.  Новой промежуточной целью войны, по всей видимости, для Кремля является возвращение к проекту “Новороссия” в его первоначальном виде – к созданию из части оккупированных украинских земель марионеточного государственного образования,  либо полностью интегрированного в состав России, либо являющегося формально независимым, как нынешняя Абхазия,   например. Так или иначе понятно,  что Россия при всех введенных санкциях обладает автономным ресурсом для ведения многолетней войны, и это та реальность, с которой придется считаться.

3. Украине в новых условиях необходимо выработать новый политический и общественный консенсус по отношению к необходимости ведения многолетней тотальной и непрерывной войны с Россией.  При этом выработка такого консенсуса будет не таким однозначным процессом, как выработка первичного “консенсуса сопротивления”, возникшего в первые дни и недели после вторжения.  

4. Аналогичные процессы будут происходить в Европе, где от консенсуса по предоставлению Украине необходимой и безотлагательной помощи в целях предотвращения ее военного разгрома и полной оккупации Россией надо перейти к консенсусу о финансировании за счет средств коллективного Запада ведения Украиной многолетней позиционной войны с превосходящими силами противника, где три года видятся как минимально реалистичный срок. Можно предположить, что в Европе сформируются два четко выраженных альянса “за” и “против” такой длительной поддержки с лидерством США и Великобритании, с одной стороны, и Германии Франции и Италии – с другой.  

5. Давление извне на Украину с целью заставить ее пойти на территориальные уступки России ради заключения временного перемирия будет возрастать. Способность украинского руководства сопротивляться этому давлению будет ослабевать. Зеленскому придется все чаще и чаще задумываться о необходимости глубокого и крайне опасного для него политического маневра, в рамках которого он должен будет объяснить нации реальный расклад сил и перспективы выживания государства при разных сценариях развития ситуации. Возможно, это потребует формирования более сложной политической концепции, чем “доктрина Арестовича”, и создания более широкой политической коалиции, чем имеющаяся.  

Полагаю поэтому, что наблюдаемая событийная неподвижность является затишьем перед бурей, которая разразится не позднее конца лета. (Отсюда.)