Ужин у черкесов
Ужин у черкесов
Увидев аул, я долго пытался представить – что меня там ждет. Также нужно было заодно решить, как себя вести, чтобы не разозлить, ненароком, вспыльчивых горцев. Перед глазами вставали жуткие картины из книг моего любимейшего Фазиля Искандера, когда, например, началась кровная вражда двух семей из-за того, что один молодой человек запел, сидя рядом со стариком, не догадавшись спросить разрешения. Меня этот факт сильно пугал, так как – что греха таить? – есть у меня одно нехорошее свойство: после водки могу неожиданно затянуть гнусавым голосом песню "Когда был Ленин маленький с курчавой головой". Лучше всего было бы совсем не пить, но в присутствии Сереги это было невозможно. Вместо этого я решил просто непрерывно спрашивать разрешения у всех присутствующих на любое свое действие. В этом случае, подумал я, может быть меня и не зарежут, как того юношу в рассказе Искандера.
Я уже подошел к аулу, а Серега с Айдамиром тащились далеко сзади, громко обсуждая Серегину проблему по части зарплаты Айдамировой дочки. Собственно, у Сереги в этом плане никаких проблем не было, так как они считал, что дочка получает бесценный опыт, за который должен платить совсем не Серега, а Айдамир. Но Айдамира этот подход, почему-то, не устраивал.
Пока они там спорили, я присел на камешек, прикрыл глаза и попытался представить ждущее меня застолье. Воображение рисовало огромный стол, покрытый белоснежной скатертью, который стоит накрытый прямо на вершине горы. Вокруг стола сидят гордые, суровые люди с ястребиными профилями, которые негромко переговариваются на своем клекочущем языке, периодически бросая подозрительные взгляды на инородцев (имелись в виду мы с Серегой). Суровые люди одеты в черные бурки, вкусно пахнут овчиной и овечьим сыром. Во главе стола – древний старец, седая борода которого развевается на ветру. У меня получилась такая живописная картина, что сразу захотелось ее сфотографировать. В нее, правда, несколько не вписывался Айдамир со своим сотовым телефоном и джипом Чероки, но Серега сам сказал, что у Айдамира – высшее образование.
- Чего, Леха, размечтался? – внезапно заорал у меня над ухом Серега. – Так всего ягненка промечтаешь! Давай, двигай клешнями, а то я жрать хочу – как медведь бороться.
Наша троица гордо вступила в аул. Сразу надо сказать, что наружность этого обиталища черкесов сильно отличалась от иллюстраций к кавказским произведениям Лермонтова. Где-то стояли обычные, деревенские домики с приусадебными участками, но в некоторых местах виднелись вполне симпатичные кирпичные коттеджи. Айдамир нас провел какими-то закоулками и вывел к горной речке, на берегу которой была построена открытая летняя кафешка. Внутри нее сидели какие-то мужики.
- Вот и наши черкесы! – радостно сказал Серега. – Мужики! Здорово! Давно не виделись!
Оба-на! А где черные бурки? Где папахи? Где запах овчины, наконец? Сидящие за столом черкесы были похожи на обычных сочинских отдыхающих: шорты, майки, загорелые лица и белозубые улыбки. И по-русски они говорили несколько лучше, чем я с Серегой. Одно порадовало, что имена у них были настоящие, черкесские: Мурдин, Беслан, Руслан и Даулет. Я, как в фильме "Иван Васильевич", долго толкался среди мужиков, совал им ручку и приговаривал: "Очень приятно! Леша! Леша! Очень приятно! Счастлив познакомиться! Леша!".
- Ты им руки скоро протрешь, - недовольно сказал Серега. – Отпусти Даулета, ему надо ягненка идти готовить. Ты лучше своими руками займись.
- А что с ними? – удивился я.
- А с твоими руками, разве, все в порядке? – спросил Серега.
- Да вроде, - нерешительно ответил я.
- Тогда какого фига ты не наливаешь? – заорал Серега. – Мы тут уже минут пятнадцать, а все ни в одном глазу!
Черкесов тоже напугал Серегин гневный окрик, поэтому мужики засуетились, быстро выставили на стол водку, зелень, сыры, какие-то домашние колбасы и мясо. Мы вывалили наши запасы из сумок, сели за стол и началась неспешная, мужская беседа.
Ребята, вопреки ожиданиям, оказались совсем простые и общительные. По крайней мере, никакого особенно кавказского этикета за столом не наблюдалось. Пили, ели, орали, рассказывали анекдоты и вовсе не выбирали какого-то тамаду. Впрочем, Айдамир через некоторое время сказал, что скоро придет настоящий аксакал – хозяин этого кафе, который и будет тамадой.
Народ глушил водку, а я развлекался текилой. Мужики попробовали у Сереги выяснить – что это такое странное пьет приезжий журналист.
- А, - махнул рукой Серега, - это кактусовая водка. Вы на него внимания не обращайте. Москвичи все на голову немножко сдвинутые из-за плохого воздуха. У них все не как у людей.
Но черкесы на Серегины грубиянства внимания не обращали. Они вообще оказались очень приятными и деликатными людьми. Мурдин даже попросил попробовать этот диковинный напиток, набрал в рот стопочку, долго уважительно покачивал головой, чтобы не оскорбить мои чувства, а потом незаметно выплюнул текилу в траву.
Внезапно со стороны реки раздалась ария Ленского в прекрасном оперном исполнении. Я аж поперхнулся текилой, но черкесы только тихо зашептались:
- Хозяин идет. Казбек. Вот сейчас застолье и пойдет.
И тут в кафе появился очень колоритный горец. Высокий, статный, довольно пожилой и с так давно ожидаемым мною орлиным взором. Его усадили во главу стола, и Айдамир объяснил мне, что Казбек – заслуженный артист бывшего Советского Союза, в прошлом – оперный певец, а ныне – хозяин этого прелестного заведения на берегу реки. Как оказалось, эта кафешка входит в перечень туристических объектов, поэтому сюда часто наезжают туристы в поисках экзотики. Я деликатно поинтересовался – находят ли они здесь эту экзотику, которая лично от меня пока скрыта за сотовыми телефонами, джипами и шортами черкесов, но Айдамир сказал, чтобы я не гнал коней, мол, сам все увижу.
Казбек, между тем, быстро взял бразды правления в свои руки и живенько пересадил всех за столом, в соответствии с традициями кавказского гостеприимства. Мне, в результате этой перестановки, досталось место по правую руку от Казбека, а Сереге – по левую. Вот это уже было хоть как-то похоже на книги Искандера. Я решил, что Айдамира, вероятно, просто задавило высшее образование, а остальные черкесы – вовсе не черкесы, а только прикидываются. Зато Казбек – настоящий черкес!
Казбек, между тем, потребовал, чтобы все наполнили стаканы, взял свой бокал и встал для произнесения тоста. Я немедленно встал вслед за ним.
- Лоша! А ты зачем поднялся? - недоуменно спросил Казбек.
- Я должен проявить уважение, - твердо ответил я, помня наставления Искандера.
- Вот, бараны, учитесь, - обратился Казбек к остальным. – От вас в жизни не добьешься понимания традиций, а вот приезжий человек – все тонкости чувствует.
Черкесы немедленно устыдились и тоже встали.
- Итак, - сказал Казбек, - выпьем за нашего московского гостя. Его ария еще впереди, а сейчас просто поднимем бокалы за его здоровье. Лехаим!
Опять мне текила не в то горло попала. "Лехаим" из уст черкеса – это было сильно.
[продолжение следует]
