Испанская ария князя Игоря

Идея Игоря

Ненавижу телефонные звонки до обеда. С утра обычно идет самая работа и если кто-то звонит, особенно с пустыми разговорами, то меня это страшно злит. Впрочем, близкие друзья и родственники об этом знают, а людям не слишком близким я свой телефон и не даю. Хочешь что-то от меня – напиши в любом мессенджере, я их использую практически все. Брякнет звоночек, я гляну, кто и что пишет, после чего решу, нужна ли немедленная реакция или же можно отложить на после обеда, на завтра или вообще навсегда.

Однако телефон все-таки зазвонил. При этом трубка лежала в другом конце комнаты и я даже не мог посмотреть, кто именно так грубо вторгся в мое личное пространство во время работы.

Я взял беспроводную гарнитуру, лежащую на компьютерном столике, за которым работал, вставил ее в ухо и нажал кнопку, заранее приготовившись послать звонившего или куда подальше, или не слишком далеко, если это все-таки будет кто-то близкий.

- Але, - раздался очень странный хриплый голос в трубке, - это Грязный Гарри?

- Сам ты грязный, - лениво ответил я, сразу узнав голос Игорька, который любил такие приколы. – Я полчаса как из душа. А у тебя что – обструктивный бронхит? Что за голос-то такой идиотский?

- Ну, - ответил Игорь уже нормальным голосом, - я же не люблю просто так, чтобы скучно поинтересоваться, как оно там.

- Да уж, - согласился я, - ты не любишь просто так. Тебе бы повыпендриваться.

- Короче, - сказал Игорь, - ты у нас вообще писатель или что?

- Писатель, - уверенно ответил я. – Раз мои книжки издаются и за это платят какие-то деньги – значит, писатель, у кого хошь спроси.

- А любишь ли ты Хэмингуэя? – явно иезуитски улыбаясь – по крайней мере, это следовало из тона разговора, - спросил Игорь.

- Люблю, - просто ответил я. – А чего его не любить-то? Или уже прошла команда, что старину Хэма любить не надо и надо любить – ну, я не знаю…

- Нет, команды не было, - успокоил меня Игорь. – Ты мне скажи, а «Фиесту» ты - любишь?

- Это которая «И восходит солнце»? Не просто люблю, а она - одна из моих самых любимых.

- Отлично, - обрадовался Игорь. – А у меня к тебе предложение. Давай сотворим нашу собственную «Фиесту»?

- Это как это? – удивился я.

- Ну, поедем в Испанию, там будем кататься туда-сюда, проникаться духом книги. Ну, в смысле, выпивать непрерывно.

- Что, и в Памплону поедем? На бег быков?

- Не, вот это вряд ли, - ответил Игорь. – Во-первых, до Сан Фермина еще три месяца, во-вторых, туда в это время лучше не соваться, в-третьих, я как-то не фанат корриды.

- А ты эту корриду когда-нибудь видел? – спросил я насмешливо.

- Никогда не видел, - твердо ответил Игорь, - и не стремлюсь. А ты?

- Я тоже не видел и не стремлюсь. Это старина Хэм был aficionado. Мне этот бой быков – до фонаря.

- Ну и отлично, - обрадовался Игорь. – Но по хемингуэевским местам ты готов проехаться?

- Да я по любым местам готов проехаться, на самом деле, - сказал я. – Я вообще за любой кипиш. Тем более что Испанию-то я прилично знаю, я ее, считай, почти всю изъездил туда-сюда.

- Да помню, помню, ты рассказывал, как тебя туда туристическая контора возила, чтобы ты статьи писал о том, как там круто.

- Так что сейчас-то придумал-то, говори конкретно?

- Честно говоря, - сказал Игорь, - мне тут все остопиз… - и он произнес слово, которое означало, что Игорь утомлен окружающей действительностью и хочет ненадолго сменить обстановку, чтобы предаться легкой поэтической флегме.

- А ты как, - спросил я, - с семьей?

- Не, я один. Кира с детьми уехала в Штаты аж на два месяца к родителям – типа они должны пообщаться с внуками. Ну и у нас взаимоотношения как-то стали не очень. Ну, типа, мы устали друг от друга, нам лучше отдохнуть..

- Накрась поярче губы и подведи глаза, - подхватил я, - на всякий случай спрячь в карман бубнового туза…

- Гарик, - прервал меня Игги.

- Что?

- Хорош гнать. Ты скажи – ты участвуешь? Я собираюсь ехать в Испанию. На месяц или даже два. Без четкого плана. Беру с собой компанию. При этом мы ездим туда-сюда, бухаем, кто хочет – откалывается, кто не хочет – снова прикалывается. В общем, мне как-то нужно отдохнуть, меня все достало.

Я задумался. Мысль-то, в общем, была хорошая. Очередную книжку я сдал, следующая была продумана и написать ее можно было даже где-то в разъездах – в общем, почему бы и не скататься? Это с год назад я и помыслить не мог, чтобы сказать жене: «Слушай, а я тут на месяцок отъеду, ладно»? – но наше совместное существование, слава богу, прекратилось при полном согласии сторон, я переселился в съемную квартиру на противоположном конце Москвы, и хоть квартира была так себе и на первом этаже – вокруг меня был такой простор и такая благодать, что я любил весь мир и был готов к любым приключениям. Тем более что мне, как писателю, приключения, впечатления, новые типажи – это все было очень нужно, потому что я не любил что-то выдумывать, я любил описывать реальную жизнь.

- А что за компания? – спросил я.

- Да наши все, - ответил Игорь. – В основном, одноклассники и одноклассницы.

- С чего это ты вдруг ударился в школьные времена? – удивился я.

- Ну, просто так совпало, - объяснил Игорь. –Одному совсем не хочется ехать, хочется буйной компании и чтобы все искрилось и зажигало. Ну, точнее, я-то сам могу все зажечь, но чтобы искрилось – нужны ингредиенты.

- То есть дрова.

- Никакие не дрова, что ты несешь? - рассердился Игорь.

- А меня-то ты зачем вызвонил? - спросил я. – Я там кто должен быть – Роберт Кон?

- При чем тут Роберт Кон? Я не собираюсь моделировать «Фиесту», - сказал Игорь. – Да и на Роберта Кона ты не тянешь – ты же не боксер.

- Не боксер, - согласился я.

- Хотя и еврей, - заметил Игорь.

- Да, есть во мне это, - снова согласился я. – Хотя ты же знаешь, у меня мама – русская. Так что по еврейским понятиям я – чистый русский.

- Ты на свою рожу в зеркало посмотри, - любезно сказал Игорь. – Что там у тебя русское?

- Да ты на свою рожу посмотри, - разозлился я на Игорька, который любил доставать всех и вся.

- Смотрел, - сказал Игорь, - сплошная армянская рожа. Как и у тебя – еврейская.

- Да ради бога. И чо?

- Ничо, ты со мной в Испанию поедешь?

- Я-то тебе там зачем? – повторил я свой вопрос.

- Ну, - сказал Игорь, - с тобой на самом деле интересно.

- Хорошо, - согласился я. – А мне это зачем?

- Так тебе и со мной на самом деле интересно, - радостно ответил Игорь и он был, в общем, прав. – Кроме того, нам же нужен человек, который хоть как-то говорит по-испански.

- Нужен, - подтвердил я. – И кто будет этот человек?

- Ты!

- Игорек, ты офонарел, что ли? – удивился я. – Я английский в школе учил.

- Так ты же из нашей перешел в школу имени Сервантеса!

- Ну да, только в восьмом классе. А они испанский учили с первого. Я был в единственном английском классе.

- Черт, - сказал Игорь раздосадовано. – Так ты по-испански и правда ни черта не знаешь?

- Три фразы знаю. «Эль пуэбло унидо хамас сера бенсидо», «бесаме мучо» и «пор ке но те кайес, коньо». Что при этом означает первая фраза – я не в курсе, а у остальных двух перевод более или менее понятен.

- Ну и отлично, это откроет нам любые двери.

- Сомневаюсь.

- Хорошо, а кого мы можем взять с испанским?

- Лучше всего, конечно, Рубика, - сказал я. – Моего одноклассника из Сервантеса. Он-то там с первого класса, сейчас вообще испанский преподает. С ним-то было бы идеально, но шансов мало, что он согласится.

- Рубик-джан? Это который у тебя был на дне рождения? Так он прикольный, - сказал Игорь, - давай его позовем.

- Ну, попробую. А кто там еще планируется?

- Серегу пока уговариваю, - сказал Игорь.

- Это который твой одноклассник и которого ты все время шпыняешь? – спросил я.

- Не шпыняю, а направляю, - уточнил Игорь.

- Шпыняешь, шпыняешь, - злорадно сказал я. – Бедный Серега. Он тебя еще ничем таким по ушам не треснул?

- Пока нет, - признался Игорь, - пока шпыняется без бунта на корабле. Впрочем, насчет поездки что-то нудит такое – проект у него новый, не знает, сможет ли вырваться… Кто его спрашивает вообще, сможет или не сможет? Встал и поехал.

- Ну, Серега, ладно, - сказал я. – А еще кто?

- Ленка, - сказал Игги и замолчал.

- Неужели Бакушева?

- Она самая.

- Ты с ума сошел? – разозлился я. – Она же нас всех достанет по-черному.

- Обязательно достанет, - со странным удовлетворением в голосе сказал Игорь, - непременно. Но я не боюсь трудностей. Кроме того, она в третий раз развелась и девушку нужно поддержать.

- Вот сам ее и поддерживай, - сказал я, - я-то тут при чем? Ты меня будешь доставать, Ленка меня будет доставать – это что за поездка такая получится?

- Ну, тебя-то я не достану, - признался Игорь.

Это было правдой. Мы с Игорем учились в параллельных классах, потом наши классы слили, мы друг друга взаимно недолюбливали, но потом наши два класса отправили в трудовой лагерь и мы там с Игорем неожиданно подружились. Я вдруг выяснил, что он не только пижонский поц, но и еще что-то соображает в этой жизни, а что он по моему поводу выяснил – не знаю, но мы с ним потом несколько раз что-то делали вместе и мне с ним было комфортно. А когда Игги пытался меня поддевать так, как он поддевал всех и вся, я его в ответ поддевал так, что он потом долго отдувался и говорил, что за это меня и ценит – мол, только я ему и могу противостоять, а его это закаляет.

- И кто еще? – спросил я.

- Ну, Серега пока под вопросом, Гоша вроде обещался, Принц Датский с Иркой вроде тоже собирались.

Принца Датского я хорошо помнил, хотя он в нашу школу и пришел буквально за год до моего ухода. Это был огромный, мощный, но очень добродушный армянин, которого на самом деле звали Гамлетом, так что прозвище Принц Датский для него было вполне закономерным. Впрочем, его также звали мишкой Гамми. Он потом женился на нашей же однокласснице Ирке. Ну, точнее, Ирка каким-то образом сумела захомутать любвеобильного Гамлета.

- Мишка Гамми с Иркой – отлично, - сказал я. - А что за Гоша?

- Это мой адвокат, - объяснил Игорь, - я познакомлю.

- Твой адвокат нам будет рекомендовать начать с мескалина?

- Не, это уже из другой серии. Мы же по «Фиесте». А в «Фиесте» все только выпивали, никакого мескалина. Так ты с нами или против нас?

- Да поехали, - сказал я, - не вопрос ни разу. Выпить я всегда готов. Надоест – возьму билет и вернусь обратно.

- На то все и рассчитано, - сказал Игорь, - свободное передвижение, никто никого не заставляет. Все независимые и делают, что хотят.

- Это как мы тогда с тобой в Переславле-Залесском?

- Ну, типа того.

Переславль-Залесский

Собственно, Переславль-Залесский был той самой точкой, где мы с Игорем, можно сказать, подружились. Это произошло достаточно случайно и достаточно давно – еще до того, как Игорь уехал в Америку и вернулся оттуда с женой. В один прелестный летний денек меня братец позвал в поездку на озеро с его автомобильщиками. А я с его компанией любил куда-то ездить: там все люди были продвинутые, сами по себе очень независимые и при этом не любившие ни на кого давить – словом, я с ними несколько раз скатался и мне очень понравилось.

А тут они собирались на турбазу в Переславле-Залесском с пятницы по воскресенье и брат сказал, что компания арендовала аж несколько домов и там свободных спален еще три-четыре штуки, так что если я сподоблюсь, то мне будут рады, но только я должен ехать на своей машине, потому что у них все машины укомплектованы.

Пожарим шашлычок, сказал брат, на следующий день – покатушки по говнам на всяких внедорожниках, заедем в музей паровозов, вечером надербанимся в местном ресторане от души – в общем, нормальная культурная программа интеллигентных и тонко чувствующих людей.

Черт, да я всегда готов к таким культурным программам, подумал я, положив трубку после разговора с братом и стал думать, кого мне с собой-то взять – ну скучно одному за рулем пилить в пятницу вечером из Москвы в Переславль-Залесский - эти 135 километров явно ползти часа три, как оно обычно бывает.

Думал-думал – ничего толком не надумал. Лето, все друганы, как на зло, разъехались. Об Игоре я тогда и не подумал: ну да, после трудового лагеря мы с ним общались вполне дружелюбно, но исключительно когда встречались по случаю – то есть на дни рождения друг друга не приглашали и вместе никуда не ездили.

Следующий вопрос - на завтра надо было как-то затариться: брат предупредил, что с едой у них все в порядке, но свой алкоголь каждый тащит сам. А я выпить люблю – я же журналист или кто? Ехать аж на две ночи, так что надо было отправляться в магазин.

И вот в «Меге», куда я рванул за покупками, мне встретился Игорь. Тот стоял в разделе крепкого алкоголя и выбирал текилу с очень мрачным выражением на лице.

- Игги, привет, - сказал я, подходя к нему.

Игорь неожиданно как-то даже обрадовался.

- О, Гарик, здоров, - сказал он. – За бухлом?

- Ну да, мне завтра с Переславль с конторой братца, надо затариться.

- А что там у конторы? – спросил Игорь.

- Сугубо культурная программа. Домики на турбазе, шашлык, на следующий день покатушки по говнам, музей паровозов, вечером напиваемся в местном ресторане и, наверное, знакомимся с подругами славными. Или они с нами.

- Черт, - сказал Игорь и глаза его разгорелись, - заманчиво. А там как-то присоседиться можно? Я тут со своей подругой славной рассорился в лоскуты, очень хочется куда-то свалить к чертям.

- Вообще запросто, - сказал я. – Брат сказал, что там три-четыре спальни свободные – они половину турбазы забронировали, там же все стоит копейки.

- Ну так поехали на моем бимере, - предложил Игорь.

- Ни фига, - сказал я. – Ненавижу сидеть не за рулем. Поедем на моей аудюхе. Она хотя и старовата, но еще вполне себе.

- Да не вопрос, я наоборот не люблю за рулем сидеть, - ответил Игорь. – Что с собой брать?

- Пацаны сказали, что только алкоголь, который мы будем пить сами, остальное у них все с запасом.

- А ты что берешь? Виски?

- Не, я по винцу, у меня крепкий алкоголь в последнее время что-то плохо идет. А пить приходится много, я же журналист.

- Ну да, вторая древнейшая.

- Вообще-то первая древнейшая, - сообщил я. – И если ты думаешь, что твои нападки на журналистику меня как-то задевают, так ни фига подобного, я и сам все это могу сказать. Мы, журналисты, те еще проститутки.

Игорь, глядя на меня, хмыкнул.

- Ладно, - сказал он, - и что предпочитают проститутки?

- Я возьму пакетик французского винца. Турбаза же, бутылки тащить неохота.

- Почему именно французского? Почему, например, не чилийского?

- А нам, проституткам, все равно, мы можем и чилийского. Мы институтов, знаете ли, не кончали.

- Ты же вроде что-то такое авиационное заканчивал, - вспомнил Игорь.

- Не помню, - признался я. – Что-то такое вроде действительно было, но это потому что я собирался стать писателем. Любой писатель должен окончить что-нибудь техническое, это старый закон. Так что журналист я временно. Пока что-нибудь не напишу.

- Ты прям как Арамис. Временно в мушкетерах, а потом станешь аббатом.

- Точно, - согласился я. – Знаешь как классно быть писателем? Утром встал, надел халат, закурил, сварил кофе…

- Не знаю, - прервал меня Игорь. – Я никогда не был писателем и не знаю, что они чувствуют. Да и ты этого не знаешь – может, это отстой полнейший. В халате ходить – фу, какая гадость! Короче, во сколько завтра выезжаем?

- Давай часов в шесть вечера за тобой заеду, потом подскочим к ребятам и двинем все вместе.

- Договорились, - сказал Игорь.

***

На следующий день ровно в шесть вечера Игорь вышел из подъезда. Он нес увесистую сумку с бутылками и всяким барахлом, которую мы положили в багажник. Сели, поехали к брату на работу.

Игорь был необычайно весел, улыбался и вел себя вполне доброжелательно, что для него, в общем-то, было несвойственно. Видимо, его действительно здорово достала последняя подруга и ему хотелось оттянуться.

У конторы брата мы подождали, когда все достопочтенные джентльмены рассядутся в свои тачки разного уровня крутизны, после чего выехали на Переславль-Залесский: при этом договорились, что все едут по отдельности, не в колонне – есть конечная точка, дорога прямая, указатели имеются, так что не будем уподобляться первоклашкам, ходящим строем.

Мы тогда отлично прокатились. Оказалось, что когда Игорь в таком настроении – с ним одно удовольствие общаться. Мы обсудили предстоящую поездку, потом переключились на его сердечные страдания – ну, впрочем, если честно, не так уж он и страдал, - обсудили всяких теток, решили, что с некоторыми тетками надо построже, потому что…

- Патаму что иначе они борзеют, как крокодил, - сказал Игорь с явным армянским акцентом и стал вращать глазами.

Я заржал – это очень смешно звучало.

Игорь тоже засмеялся, явно что-то вспоминая.

- Прикольная хохма, - сказал я. – Можно сопру для повестюшки?

- Да запросто, - ответил Игорь. – Тем более что это и не я придумал. Это мудрость от сурового восточного человека Самвела.

- Борзеет, - процитировал я, - как крокодил.

- Именно, - подтвердил Игорь. – Я только после знакомства с этим человеком понял, как глубока эта фраза. Когда Наташка окончательно оборзела, как крокодил.

- Ну так ты же с ней расстался, правильно?

- А то, - подтвердил Игорь. – Еще не родилась та тетка, с которой я бы не смог расстаться.

- В этом плане я тебе всегда завидовал, - признался я.

- Сам виноват, - сказал Игорь. – На черта ты женился в девятнадцать лет?

- Я и сам не знаю.

- Когда не знаешь, нефиг жениться.

- Можно подумать, - разозлился я, - что ты сам в девятнадцать лет что-то соображал.

- Мало что соображал, - согласился Игорь. – Но ведь не женился же, правильно?

Я в ответ только вздохнул. Я не только женился в девятнадцать и через полгода развелся, но и еще потом снова женился буквально через полтора года. Но так как в конце концов все-таки развелся, будущее представлялось мне совершенно безоблачным.

За разговорами время пролетело незаметно и мы наконец-то добрались до турбазы рядом с Плещеевым озером. Когда мы подъехали, внедорожники конторы брата уже стояли на полянке перед домом и народ там деятельно распаковывался.

Мы вышли и спросили, что нам-то теперь делать, чем помочь.

- Ничего не надо, пацаны, - ответил Олег.

Он был Главный, владелец конторы.

– Мы все сами сделаем, вы отдыхайте.

Что удивительно, через пару минут выяснилось, что «отдыхайте» - это было сказано в прямом смысле слова, а не чтобы мы, дескать, куда-нибудь свалили на время и не отсвечивали, пока серьезные мужчины вытаскивают снаряжение.

По мановению руки Олега другие пацаны – они все были из директората компании или начальники отделов, - быстро достали раскладные походные кресла, в ручках которых были специальные углубления для банок или бутылок, нас с Игорем усадили в эти кресла, сунули в руки по паре заботливо открытых бутылок отличного мюнхенского пива, мы послушно уселись и стали наслаждаться открывающимся зрелищем: вся команда очень скоро, согласованно и быстро распаковала вещи. После этого они поставили мангал, положили туда заранее заготовленные дровишки, полили это растопкой, зажгли, рядом поставили спиртовку, на которой вскипятили чайник, достали какие-то очень хитрые кружки, посуду и приборы, из сумок-холодильников достали маринованные куриные ножки, свиной и говяжий шашлык, быстро это все положили на специальные закрывающиеся решетки, начали это все жарить, по ходу дела расставили такие же как у нас кресла и стулья попроще, достали какой-то стол сложной конструкции и выстроили его полумесяцем, минут за десять на этот стол накидали бутылки с вином, водкой, виски, всякие соки, походные тарелки и приборы, и не прошло и двадцати минут – мы с Игорем и компанией уже сидели за накрытым столом с кучей свежепожаренного мяса и пировали вовсю.

- Ни фига себе, - изумленно сказал Игорь, который за все это время успел только выпить выданную ему бутылочку пива. – Мужики, а как это у вас так согласованно получается? Я когда с моими куда-то выезжаю, у нас два часа проходит, прежде чем мы за стол сядем, а тут…

- Тренировка, практика и опыт, - кратко объяснил Олег, отпивая виски из бокала и вгрызаясь в куриную ножку. – Мы же так часто выезжаем. Подобрали хорошее оборудование, знаем, что делать. Время – оно деньги. Мы же приехали поздновато, надо быстро поужинать и спать.

- Восхищаюсь, - сказал Игорь, ну и было видно, что он реально был впечатлен.

Я хотя это все уже пару раз видел, тоже был сильно впечатлен. У меня тоже не было подобного опыта – чтобы все делалось так шустро, споро и продуманно.

Утром все встали не слишком рано – отсыпались. Позавтракали все вместе и отправились на «покатушки по говнам». Собственно, на покатушки поехали не все, а только Олег и мой брат на «Гелендевагене» Олега, ну и мы с Игорем тоже напросились. Остальные занимались кто чем: один замдиректора зачем-то поехал с турбазы в Переславль, другой сказал, что будет ловить рыбу на озере, третий заявил, что будет готовить к обеду какую-то фантастическую утку с яблоками – словом, Олег сказал, что наплевать на них, на покатушки едут только настоящие мужики. Мы с Игорем не возражали.

Покатушки производились вполне незамысловато. Мы на «Гелендевагене» залезли в леса, там долго искали место, где эта машина может застрять, а когда она все-таки застревала – радовались, рубили ветки, стелили под колеса и заставляли машину вылезти. Так прошло время до обеда.

После обеда Олег неожиданно решил сгонять в Ярославль – там у них было отделение фирмы и ему надо было ее посетить. Ну, не бросать же Олега – мы поехали с ним. По приезде Олег начал решать какую-то проблему с машиной, в которой что-то забарахлило, а мы с Игорем пошли прогуляться и в процессе познакомились с какими-то милыми девушками, которым сказали, что мы – бизнесмены из Переславль-Залесского и у нас собственный водитель. В доказательство привели девушек к «Гелендевагену», который девушки приняли за понтовый «Уазик», и познакомили их с Олегом, которого представили нашим водителем.

Олег был мужик юморной, поэтому возражать не стал и свою роль исполнял как полагается: спрашивал у нас, когда нам будет угодно возвращаться домой и что вообще начальство пожелает, а то он на все готов.

Мы поржали, еще погуляли по Ярославлю и отправились на турбазу – когда Олег наконец починил какую-то фигню, которую он чинил, причем Игорь начал было хохмить по поводу знаменитого немецкого качества автомобилей, но Олег на это ответил, что если Игорь хочет получить свою вечернюю порцию шашлыка, то ему лучше заткнуться и не отсвечивать. У них на фирме так принято – не отсвечивать. Ничего особенного, вероятно, просто генетическое, сказал Олег. Игорь в ответ на это действительно заткнулся и даже вроде бы действительно перестал отсвечивать.

Мы приехали еще не поздно и половина отряда – вместе с нами, разумеется - отправилась в ресторан в Переславль-Залесский. Там мы что-то долго ели-пили. Пацаны из конторы брата спорили о чем-то своем, а мы с Игорем быстро приглядели девчонок за соседним столом: там явно проходил какой-то девичник, причем девушки были лет тридцати – тридцати пяти. И это нам вполне подходило - со школьницами нам связываться было совершенно неинтересно.

Я пригласил одну симпатичную блондинку на танец, Игорь пригласил другую, брюнетку, – в общем, мы так весь вечер и протанцевали, не обращая внимания на пацанов, которые за столом обсуждали что-то волнующе-автомобильное. Блондинка-симпатяшка мне рассказала, что у них девичник по случаю выхода Аньки замуж – муж, кстати, заметила симпатяшка, из Москвы, - а я ей рассказал, что мы были в музее паровозов и страшно впечатлились всеми этими – ну, ты понимаешь, - паровозами и всем таким. На черта я ей рассказал о музее паровозов, в котором мы так и не побывали – я не знал. Но мы с Игорем порядочно наклюкались, а мне надо было как-то поддержать разговор.

Симпатяшка опять что-то рассказала об Аньке – как подруга познакомилась со своим суженным, как у них это все развивалось и какая планируется свадьба, - но мне это было совершенно неинтересно, поэтому я снова рассказал, как мы были в музее паровозов.

- Гарик, - сказала Марина, глядя на меня пронзительно-голубыми глазами, - ты мне это уже рассказывал.

- Да? – удивился я. – А ничего удивительного. Это на меня произвело такое впечатление, что я теперь готов…

- Гарик, - сказала Марина, глядя на меня очень внимательно, - я же здесь живу. Я в этом е#аном музее паровозов была уже раз сто. Или сто пятьдесят.

Тут я заткнулся. Я не знал, что сказать. Ну, знаете, необременительная беседа, музей паровозов. А я еще и пьяный. Но хочется как-то выглядеть прилично. Может, поговорить о Шопенгауэере? Нет, так можно и по морде получить. Тем более, что, если честно, да не читал я никакого е#аного Шопенгауэра.

- А ты чем вообще занимаешься? – спросила Марина.

- Журналист я, - устало ответил я. – Пишу для всяких журналов. Еще в Интернете что-то там пишу.

- В «Рамблере»?

- Почему в «Рамблере»?

- Ну, Интернет – это же «Рамблер», - сказала Марина.

Впрочем, долго зажигать нам там не дали. Мужики, трое из которых были водителями тех внедорожников, на которых нас привезли, были не намерены сидеть в ресторане всю ночь. Так что нас всех быстро собрали и повезли спать. Игорь со своей брюнеткой долго расшаркивался, а я у Марины просто попросил телефон – ну, она и правда была яркая и интересная. Это я даже в том состоянии мог оценить.

Утром я проснулся в восемь утра. В домике все спали. Я умылся, принял душ, вышел на полянку – там было очень классно: свежий воздух, сосны, вдали виднелось озеро, настроение было на пять баллов. Правда, очень хотелось курить, но я решил, что сначала позвоню Марине. Я помнил, что у меня в кармане лежала записка с телефоном Марины. И мне хотелось на нее произвести более благоприятное впечатление, чем изрядно пьяный "маськвич", рассказывающий о музее паровозов, в котором он не был. А она была. Раз сто пятьдесят.

Я пошел к своей ауди, сел в машину и позвонил. Марина ответила со второго звонка.

- Але, - сказала она.

- Привет, это вчерашний Гарик.

- Да, Гарик, привет. Как насчет музея паровозов?

- Музей закрыт на переучет колесных пар. Как насчет съездить позавтракать?

- Ну, давай. А где мы встретимся?

- А ты где? Я подъеду.

- Подгорная тринадцать, - сказала Марина. – Я могу выйти.

- Выходи, - сказал я, - буду через пятнадцать минут.

Я подъехал через двадцать минут. Марина стояла у дороги. Явно подготовилась и накрасилась, ну и, черт возьми, я вчера не промахнулся, она и правда очень миловидная.

Открыл дверь, Марина села в машину.

- А у тебя музыка тут есть? – спросила она, с любопытством разглядывая приборную доску ауди, похожую на пульт управления самолетом.

- А как же, - сказал я и врубил на полную громкость Джо Кокера с его неподражаемой My father's son. У меня почему-то весь этот период ассоциировался с Джо Кокером и я слушал только его.

За завтраком в кафешке рядом с «Ботиком Петра» я был трезв, мил и корректен. К тому же не рассказывал про музей паровозов и мы с Мариной очень мило поболтали. Я ей явно понравился. Особенно когда не рассказывал про музей паровозов.

В результате я завел роман с Мариной, а Игорь завел роман с брюнеткой Машей, которая была еще и близкая подруга Марины.

И потом половину лета мы с Игорем почти каждые выходные приезжали к подругам в Переславль-Залесский: как правило, снимали один домик на турбазе и там очень мило проводили время. Дорога туда-обратно занимала от полутора до трех часов, так что мы с Игорем наболтались от души и, в общем, вполне задружились.

Правда, потом на Новый год Игорь с Серегой уехал в Америку, вернулся с женой Кирой и после этого мы с ним встречались довольно редко. Хотя временами и перезванивались.

Вернемся к телефонному разговору

- Але, - сказал Игорь, - ты чего завис-то?

- Да вот вспомнил, как мы с тобой в Переславль-Залесский катались.

- Да уж, - обрадовался Игорь, - славное было времечко. У меня все знакомые обалдевали от того, что я завел себе подругу в Переславле и мотаюсь туда каждые выходные. В Москве, говорили знакомые, видать не мог найти.

- Ни черта они не понимают, - сказал я, - это же так удобно. На неделе никто тебя не достает, никто не может заявиться без звонка – это же круто. А если вдруг завал в работе – ну, извини, любимая, на этих выходных приехать не смогу, срочно готовлю доклад.

- Во-во, - поддакнул Игорь. – Меня тоже это вполне устраивало, пока Серега меня с этим Интернетом не подломил. С Интернетом все совсем по-другому.

- А то я не знаю.

- Ты-то знаешь, ясный пень. Как тебя в одной передаче обозвали? Электронный писатель?

- Типа того.

- Ну вот и заканчивай свою электронщину, поедем в Испанию, потом напишешь какую-нибудь новую фигню. А то все пишешь про каких-то кошечек-собачек. Ты давай лучше что-нибудь про старика и море. Море я тебе в Испании обеспечу, а стариков там у моря – как грязи. Споим какого-нибудь испанца, он тебе расскажет какую-нибудь дурацкую историю, ты про нее и напишешь.

- Да я же ни разу не против, - ответил я. – Кстати, ты про моих кошечек-собачек вроде даже читал что-то, насколько я помню.

- Читал, - согласился Игорь. – Этот, как его, «Пиписки кота Мангала».

- Вообще-то «записки», а не пиписки. Что за детсадовские шуточки такие? Ты же взрослый человек.

- Ну, неправильно запомнил название, извини, - сказал Игорь. – Но я же читал!

- Что, прям даже до конца дочитал?

- Прям до конца. Отстой, конечно, полнейший. Но оторваться практически невозможно.

Я захихикал: мне всегда нравилась манера Игоря делать комплименты из серии «Ну и придурок же ты, братец, зато прическа вполне симпатичная».

- Спасибо за отзыв, - сказал я, - занесу в коллекцию. Но Вову Соловьева тебе не переплюнуть.

- А он что сказал?

- Он сказал: «Гарик, как ты пишешь, так любой еврей напишет».

- Это когда такое было?

- Да когда он еще на «Сердожде» работал.

- Ясно. Ну давай, готовься тогда, - скомандовал Игорь. – Тебе все равно когда вылетать?

- Лишь бы не завтра-послезавтра, а там когда угодно готов. Я за пару-тройку дней все подготовлю к отъезду.

- Окей, я позвоню тогда, - сказал Игорь, - пока-пока.

- Ненавижу эту кальку с английского, - скривился я. – Почему нельзя нормально по-русски сказать?

- Ну тогда аста маньяна, раз хочешь по-русски, - еще раз попрощался Игорь и положил трубку.

[продолжение]